Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Ах, Фудзико-тян, ты удивительна.

– Нет, для меня это удовольствие, – сказала она, давно уже перестав смущаться или удивляться странным привычкам чужеземцев: тому, что они редко мылись, обычно мучительно стеснялись и переживали из-за любовных утех, были поразительными собственниками и, как правило, приходили в ярость, узнав, что у нее бывают другие клиенты – какая глупость! чем были они сами, как не клиентами? – или, вспыхнув, отворачивались, когда она раздевалась, чтобы доставить им удовольствие, прикрывали себя чем-нибудь, раздевшись только до половины, предпочитали совокупляться в темноте, когда каждому известно, как это волнует: видеть, рассматривать и наблюдать, или багровели от смущения, когда она прибегала к самым простым вариациям, чтобы избавить их от скучного однообразия или продлить и усилить моменты единения с богами – время Облаков, Пролившихся Дождем.

Нет, гайдзины совсем не похожи на нас. Они почти всегда предпочитают Первую Позицию с Нетерпением, иногда еще Ловлю Курочки или Время Цветения Вишни, и не дают мне никакой возможности показать свое искусство; или когда, при свете, я располагаюсь так, чтобы поиграть с Одноглазым Монахом во многие игры, способные пробудить его, как, например, Близко и Далеко, Прыжок Через Дракона, Весенняя Посадка Риса, Кража Меда, которых потребовал бы и оценил самый неопытный юнец, гайдзин дергается в сторону, твердо, но нежно притягивает меня к себе, целует в шею, крепко обнимает и мямлит что-то невнятное.

Она пробормотала:

– Теперь я буду массировать вас, пока вы не уснете.

– Не понимаю. Что сказала?

– Массировать, Тайра-сан. Вот так.

– А, теперь понимаю. Массировать, спасибо.

Ее пальцы были нежны и чудесны, и он медленно уплывал куда-то, не смея поверить своему счастью, гордясь продемонстрированной им мощью и тем, что она в полном экстазе кончила как минимум три раза, пока он не иссяк – и это ничего, что Райко предупредила его, что завтра Фудзико должна была пойти в свою деревню недалеко от Эдо, чтобы повидать больного деда, «…но только на несколько дней, Тайра-сан».

– О, прошу прощения, Райко-сан. Пожалуйста, сколько много день не будет?

– Сколько дней она будет отсутствовать. Всего три.

– А, благодарю вас. Сколько дней она будет отсутствовать? – повторил Тайрер – он заранее попросил ее и Фудзико всегда поправлять его.

Три дня. Это даст мне время прийти в себя. Бог мой, еще никогда мне не было так хорошо, как сегодня. Интересно, что случится, когда родзю получит наше послание. Я уверен, что мой совет правилен и что Накама говорит правду – Господи, мне есть за что благодарить его: сэр Уильям прямо-таки лучился, а что до Фудзико…

Убаюканный ее прикосновениями, он обмяк, и в его сознании начали вращаться, как в калейдоскопе, Накама, Фудзико, то, что он в Японии и все так необычно, он учит японский, бесконечные слова и фразы выскакивают вперед, неопрятные, неотточенные еще. Футоны были жесткие, и привыкнуть к ним было трудно, но он чувствовал себя удобно, лежа на животе, наслаждаясь ее близостью. Боже, как я устал. Мысль о «других клиентах» невыносима, подумал он. Я должен сделать ее моей, только моей. Завтра я попрошу Андре помочь мне.

Не поворачиваясь, он вытянул руку и положил ладонь ей на бедро. Гладкая шелковистая кожа.

Где бишь я остановился? Ах да, родзю. Мы покажем этим содомитам что почем. Но ведь надо же какая чертовщина: обстрелян пакетбот в Симоносеки – нам просто необходимо сделать пролив безопасным, а если чертовы бакуфу не добьются этого своими силами, значит, нам придется самим убирать оттуда эти батареи. Не забыть об осторожности, беседуя на эту тему с Накамой, он ведь тоже родом из Тёсю, это надо помнить. Интересно, мог бы я использовать его в качестве посредника? И если родзю не разберется с этими дьяволами из Сацумы, нам опять же придется раздавить их самим. Какая беспардонная наглость со стороны даймё заявлять, что он не в состоянии найти убийц Кентербери: эти ублюдки выскочили из его собственных рядов, черт подери, я сам видел, как они отрубили руку Кентербери и кровь брызнула…

Ее пальцы замерли.

– Что случилось, Тайра-сан?

Прежде чем он успел сообразить, что делает, он уже сжимал ее в объятиях, стремясь прогнать из головы Токайдо, а потом, когда дрожь утихла, он лег на спину, потянув ее за собой, и прижался к ней, ощущая всем телом ее мягкую теплоту, любя ее, испытывая огромную благодарность за то, что он с ней, ожидая, пока зло уползет назад в свою черную дыру.

Она лежала тихо и тоже ждала, думая только о том, что все это еще раз доказывает, какой гайдзины странный народ и что понять их невозможно. Ей было удобно лежать так, расслабленно прижавшись к нему, и она была рада, что первого взрыва он достиг как подобает, что ее клиент удовлетворен и посему она может спокойно считать, что заработала свою дополнительную плату.

Распределяя их свидания сегодня утром, Райко сказала ей, что повышает ей плату: «с Тайрой, только с ним, потому что тебе предстоит дополнительная работа. Помни, он мог бы стать крупной рыбой для тебя, Фудзико, твоим покровителем на долгое время, гораздо лучшим, чем Кен-тер-бери-сан, если мы будем осторожны и ты доставишь ему удовольствие. Француз говорит, что он важный чиновник, поэтому трудись усердно, чтобы он остался доволен. Говори только по-японски, никакого пиджина, стань его наставницей, ободряй его и помни, что он до смешного стеснителен и неискушен, и никогда не упоминай Кен-тер-бери. Мы притворимся, что тебе нужно отлучиться на несколько дней, но ты не волнуйся, назавтра у меня есть для тебя два клиента: днем – гайдзин и цивилизованный человек ночью…»

Заимев щедрого покровителя на год или два, я смогла бы быстро расплатиться с долгами, и жизнь стала бы гораздо приятнее, чем сейчас, когда я вынуждена принимать любого клиента, какой только изъявит желание, подумала она, потом с удовлетворением отвлеклась от настоящего, как всегда старалась делать, когда была с клиентом, и мысленно перенеслась в будущее, где жила счастливо со своим богатым мужем-крестьянином и четырьмя или пятью сыновьями. В ее сознании возникла картина их сельского дома в окружении многочисленных рисовых полей, на которых зеленели обильные всходы зимней или весенней посадки, обещая еще один богатый урожай; ее свекровь добра и довольна ею, бычок или два привязаны к плугу, цветы в маленьком саду…